Выборы–2019, которые потрясли Москву

Под редакцией А.Е.Любарева

4.7. Проблема «мертвых душ»

В пропагандистских материалах, направленных против оппозиционных кандидатов, большое внимание уделялось наличию в подписных листах людей, умерших до начала сбора подписей. Действительно, наличие в подписных листах «мертвых душ» – явный признак фальсификации. Однако в этом вопросе необходимо тщательно разобраться.

Число «мертвых душ» не отражается в итоговых протоколах ОИК в качестве отдельного показателя. Оно определяется на основании справки МВД и включается в число недействительных подписей, забракованных по пункту 3 (а не в число недостоверных подписей, как это могло следовать из логики). Поэтому данные о наличии «мертвых душ» могут быть известны только путем анализа справок МВД.

В пресс-релизе МГИК от 3 августа 2019 года сказано, что из 49 кандидатов, которым отказано по причине недостаточного количества достоверных подписей, у 22 кандидатов обнаружено 339 подписей умерших людей[1]. Однако при этом не говорилось, у кого сколько.

По данным, которые озвучил Сергей Пархоменко, из 344 подписей умерших людей наибольшее число (174) у А.Г. Загородних (Партия Возрождения России), далее идут самовыдвиженец И.А. Кульнев (60), «яблочник» К.А. Гончаров (46) и представитель «Народного альянса» В.М. Родионов (35). В этой четверке только один явный оппозиционер –Гончаров (который, по-видимому, не случайно не стал оспаривать отказ). Также, по данным Пархоменко, у Г.В. Гудкова таких подписей 5, у Л.Э. Соболь – 4, у И.Ю. Жданова – 3, у К.С. Янкаускаса – 2, у Д.Г. Гудкова – 2, у А.А. Брюхановой – 1[2].

По нашим записям, сделанным на заседаниях рабочей группы ЦИК, у К.В. Лисицы было 14 умерших, у Ю.А. Серебрянской – 13, у А.В. Руденко – 3, у Д.Г. Гудкова – 2 (как и по данным Пархоменко), у Л.Э. Соболь – 6 (тут наши данные с Пархоменко немного расходятся).

Если просуммировать приведенные выше данные, получается 362 или 364, то есть больше, чем 339 и 344. При этом кандидатов перечислено только 13. Таким образом, точной картины нет. Однако в общих чертах вырисовывается то, что основная часть «мертвых душ» найдена не у тех кандидатов, которых относят к оппозиционному пулу. При этом, судя по всем данным, у А.В. Бабушкина, Ю.Е. Галяминой, Е.Л. Русаковой и И.В. Яшина вообще не найдены «мертвые души». А у А.А. Брюхановой, Г.В. Гудкова, Д.Г. Гудкова, И.Ю. Жданова, Л.Э. Соболь и К.С. Янкаускаса число их минимально – от одной до шести.

При этом следует обратить внимание, что речь в пресс-релизе МГИК шла только о кандидатах, получивших отказ в регистрации. И это понятно: документы зарегистрированных кандидатов МГИК не изучала. Возникает резонный вопрос: а не было ли «мертвых душ» у тех, кого зарегистрировали?

Положительный ответ на этот вопрос есть только в отношении одного кандидата. В деле об оспаривании решения о регистрации С.В. Малахова отмечено, что, в соответствии со справкой МВД, в его подписных листах есть один умерший избиратель. К сожалению, в большинстве подобных судебных решений не приводится содержание справки МВД. Поэтому мы не знаем, как много «мертвых душ» у сотни кандидатов, зарегистрированных по подписям.

Однако важно понять, откуда взялись «мертвые души» у оппозиционных кандидатов. Ответ на этот вопрос мы получили от представителей Д.Г. Гудкова. По их утверждениям, некоторые сборщики заполняли данные об избирателе на основании предъявляемой гражданином ксерокопии паспорта. И в некоторых случаях граждане предъявляли поддельные ксерокопии, на которых стоял другой год рождения. Представители Д.Г. Гудкова утверждали, что отловили несколько таких подделок, но две пропустили.

Примерно то же самое Л.Э. Соболь написала Сергею Пархоменко, только она утверждала, что у провокаторов были поддельные паспорта, «потому что сборщикам подписей за Соболь точно было запрещено собирать подписи под ксерокопии паспорта или по фотографии паспорта в телефоне»[3]. Однако в этом утверждении стоит усомниться: скорее всего, сборщики нарушали запрет и заполняли листы по ксерокопиям. Разумеется, в нормальной ситуации сборщики должны заполнять данные только с паспорта, но здесь были ненормальные условия: требование собрать огромное число подписей в очень ограниченный период времени.

Утверждения о поддельных ксерокопиях с измененным годом рождения фактически подтвердил председатель МГИК В.П. Горбунов. В своем интервью «Российской газете»[4] он отметил, что в подписных листах Л.Э. Соболь был обнаружен «автограф бывшего секретаря избирательной комиссии района Арбат …, умершей 16 мая этого года. Но понимая, очевидно, что подделка может быть обнаружена, 1932 год рождения женщине заменили на 1997. Но адрес-то домашний остался, как и паспортные данные!».

В этой цитате изумляет фраза: «понимая, очевидно, что подделка может быть обнаружена, 1932 год рождения женщине заменили на 1997». Председатель МГИК явно рассчитывал на то, что читатели не знают механизма проверки подписных листов. Тем, кто этот механизм знает, очевидно, что данные с измененным годом рождения будут забракованы со 100-процентной вероятностью. Так же очевидно, что, если бы команда кандидата знала о смерти избирательницы, она бы ее подпись исключила. Ясно, что такую подделку не допустил бы более-менее грамотный кандидат или член его команды, такая подделка могла быть только делом рук провокатора: чтобы подлинность копии паспорта не вызывала сомнений, молодой человек, пользующийся копией паспорта пожилого, должен был изменить фото и год рождения.

В пользу версии о провокации говорит и тот факт, что информация о «мертвых душах» в подписных листах Д.Г. Гудкова была обнародована членом Общественной палаты РФ И.Б. Ремесло на день раньше, чем сам кандидат получил результаты проверки его подписных листов[5]. Сам разоблачитель утверждал, что получил информацию от членов ОИК (фактически обвинив их в нарушении закона), однако более вероятно, что он был непосредственно связан с провокаторами.

This document maintained by lahta-m@votas.ru
Material Copyright © 2001 Вячеслав Румянцев